- И МЁРТВЫЕ МОГУТ СОГРЕТЬ
В Бессмертном полку я несу портрет моего деда, летчика минно-торпедной авиации. В моей комнате на стене висит ещё довоенная фотография с надписью «ВМАУ им. И.В. Сталина. Лётная группа лейтенанта И.Г. Архипова». А когда он был жив, к нему часто приезжали его бывшие однополчане. Их воспоминания о войне для меня были более интересны, чем романы А. Дюма, которыми я зачитывался в детстве (за ночь мог прочитать «Трёх мушкетёров» или «Графа Монте-Кристо»). Но, к сожалению, тогда не было диктофонов, чтобы записать эти рассказы, а память сохранила лишь отдельные детали.
Один из сослуживцев моего деда в конце войны был направлен на Северный фронт. В суровых условиях северной зимы во время боевого вылета с его самолётом произошло обледенение. Он стал терять высоту и переходить в пикирование, но лётчик успел покинуть самолёт с парашютом. Однако это происходило над территорией, находящейся в тылу врага, и он попал в плен.
Из его рассказа. «Лагерь для военнопленных не был приспособлен к северным условиям, видимо его обустраивали ещё летом, а к зиме дела на фронте для фашистов стали совсем плохи, и им было не до лагеря. Поэтому пленных, по-прежнему, в жестокие северные морозы держали в брезентовых палатках без какого-либо отопления. Многие умирали. Но их никто не хоронил, зимой это было невозможно, земля промёрзла намного вглубь. Складывали «штабелями», как дрова. Но затем кто-то из наших стал обкладывать замёрзшими трупами наши палатки. Они стояли, как часовые, защищая нас от северных ветров. Так, наши мёртвые товарищи спасали нас, ещё живых. Поэтому и мёртвые могут согреть». Как однополчанин деда в этом ужасе остался жив, он не говорил. Записал Архипов Дмитрий
- ИЗ ПИСЬМА ПОЛЬСКИМ ШКОЛЬНИКАМ.
ДЕРЕВЬЯ ПОМНЯТ ВОЙНУ
«Здравствуйте! Пишу вам, потому что мой дедушка освобождал от фашистов ваш город, а вы, возможно, и не знаете об этом, о подвигах наших солдат. А ведь все они герои. Но ваше правительство сносит памятники нашим героям. Они не знают, что память уничтожить невозможно. Пусть не помнят люди, но память живёт во Вселенной, она хранится в земле, камнях памятников, которые разбили ваши правители, даже в тех деревьях, которые видели войну, а если их уже нет, то передали через свои семена своим потомкам. Почему я это знаю. Расскажу вам одну историю. У моего соседа в саду рядом росли два молодых дерева – слива и черешня. А когда сливы поспели, соседи поленились полезть на дерево и сорвать их. Они привязали верёвки к стволовым ветвям, сломали их и на земле собрали плоды. После этого слива быстро засохла. Но её подруга черешня? Её никто не ломал, но она сама умерла, засохла вместе со сливой, не пожелав давать плоды таким людям. Тогда я понял, что деревья всё понимают и у них тоже есть память, но в отличие от людей, они её не теряют, а передают потомкам. Я, конечно, не могу приехать в ваш город, поэтому прошу вас сходить на место уничтоженного моему деду памятника, прислониться к дереву или просто к земле и сказать им, что я помню о нём и буду помнить всегда». Написал Архипов Валерий
- ЖЕРТВЫ ВОЙНЫ
Недавно «взорвался» Интернет. Причина – выступление ученика из России в немецком парламенте в День памяти о жертвах второй мировой войны, для нас Великой Отечественной войны. Солдат Вермахта, пришедший с оружием на нашу землю, чтобы убивать наших людей, был назван «невинно убиенным», т.е. «жертвой» войны. В связи с этим я вспомнила рассказ моей бабушки.
«В 1945 году, почти сразу после окончания войны наш авиационный полк, где ваш дедушка служил командиром эскадрильи, был передислоцирован под Кенигсберг, ныне Калининград. Так как город представлял собой одни руины, то семьи офицеров были размещены в немецкой деревне со странным названием Гросдершкайм (по-русски – большая яма). Но эта «яма» более походила на современный курортный посёлок – ровные улицы с аккуратными двухэтажными домиками-коттеджами, без заборов. Все хозяйственные постройки вместе с домом образовывали единый комплекс с садом, где созревали яблоки.
Местных жителей в деревне не было, их вывезли в другое место. Но какое-то время они приходили в деревню. Никакой враждебности ни с их, ни с нашей стороны не было. Напротив, наши люди, в основном женщины и дети, испытывали к немцам сострадание. Было видно, что эти люди голодали, были очень худые и измождённые, у многих, особенно у детей, были пухлые животы – признак голода. Но не было с их стороны никаких попыток что-либо украсть, ведь в садах уже зрели яблоки. Зачем же они приходили? Взрослые за еду предлагали помощь по хозяйству, работали очень добросовестно. К нам часто приходил мальчик лет четырнадцати, держа за руку девочку лет шести-семи. У них были пухлые животики – дети голодали. Но они не «попрошайничали». Дети приносили клубки шерстяных ниток (видимо, распускали старые вязаные шерстяные вещи) и протягивали нам, как бы предлагая купить, произнося только одно слово «фрау». Конечно, мы их кормили. Но вскоре местные жители перестали приходить, их куда-то увезли».
Вот об этих невинных жертвах войны, русских и немецких детях, я бы хотел рассказать в парламенте. А моя бабушка как-то позже сказала мне: «Если ты побываешь в Германии, обрати внимание, есть ли там «попрошайки», как у нас. Или они есть только в России и других бедных странах?» Записала Архипова Анна